Всем привет. Сегодня Алиса расскажет историю, которая может показаться вам жуткой. Самое страшное в ней то, что это правда и реальная проблема для многих людей во всем мире.
Что вы знаете о рабстве? Ну, было такое, черное время, жуткое, когда людей продавали как животных. А что, если я скажу вам, что рабство никуда не делось? Оно все также существует, только теперь на нелегальном положении. И оказаться рабом может каждый из нас. Так случилось с моим братом Сережей.
Я – та счастливица, у которой отличные отношения с семьей. Родители никогда не повышали на меня голос, всегда учили личным примером и просто сплошной сироп в шоколаде. А еще у меня есть старший брат, который как котенка в зубах меня таскал за собой и следил. Причем не потому, что так нужно, а исключительно из любви и ответственности.
Когда я выросла, мы с ним все равно остались друзьями, и со своими девичьими секретиками я бежала именно к нему. Он учил меня общаться с парнями, а потом и защищаться от парней, с ним я каталась на велосипеде и начала плавать. В общем, классический старший брат для принцессы. Сам Сережка был очень спокойным, неконфликтным, и любые споры предпочитал решать словами. Хотя драться научился, чтобы защищать меня.
А когда мне было 14 лет, случилось страшное. Сережка сидел во дворе, ждал нас с мамой, чтобы пойти по магазинам. Но когда мы спустились – его не было, а его мобильный валялся разбитый под лавочкой. Естественно мы тут же кинулись в полицию, но там сказали: «Загулял, вернется» и велели ждать. Но он не гулял! Точнее, гулял, конечно, но алкоголя не употреблял, не курил, никакими веществами не баловался и вот так, когда у нас планы, просто бы не ушел.
Мы стали искать его своими силами, но безрезультатно, а через неделю подключилась полиция. Через год его объявили пропавшим без вести. А через два хотели официально признать мертвым, но родители запретили: мама все повторяла, что он жив – она это чувствует. Все это время мы жили как на иголках и постоянно ждали, когда Сережка вернется. Мама постоянно плакала и продолжала расклеивать объявления о его пропаже и поисках, но реакции не было.
Через три года мы опустили руки. Папа с головой ушел в работу, мама ходила к психологу и пыталась бороться с депрессией, а я жила как на автомате – что-то делала, но была как бы далеко от всего, в своей голове. Мы все понимали, что скорее всего Сережка уже мертв, и пытались привыкнуть к этой мысли.
Но когда мы окончательно потеряли надежду, случилось чудо. Я была в школе, на последнем уроке, когда мне позвонила мама и почти крича приказала идти домой. Я что-то наврала учительнице, и она меня отпустила, а когда я пришла домой со мной случился настоящий ступор. Худой, грязный, в каком-то рванье на нашей кухне сидел Сережка и улыбался.
